StranaKids.ru Сайт для детей и родителей
XIII ОСТРОВОК ЛИЛЛА КАРЛСЁН
БУРЯ
Пятница, 8 апреля
Переночевав на северном мысу острова Эланд, дикие гуси направились к материку. С большим трудом, преодолевая порывы сильного южного ветра, который дул над проливом Кальмарсунд и относил стаю к северу, гуси пробивались к суше. Показались уже первые шхеры. Вдруг послышался страшный шум. Казалось, тысячи птиц рассекают могучими крыльями воздух. Вода внизу внезапно почернела. Акка на мгновение замерла, распластавшись в воздухе, затем стремительно начала снижаться. Она хотела посадить стаю на воду, но не успела. Их настиг сильный шквал. Западный ветер гнал пред собой тучи пыли, соленую морскую пену и мелких пташек. Он подхватил и диких гусей и, швыряя их в разные стороны, понес в открытое море.
Разыгралась ужасная буря. Напрасно дикие гуси пытались повернуть назад, это было им не под силу. Ветер уносил их все дальше и дальше в Балтийское море. Остров Эланд остался где-то позади, внизу простиралось лишь пустынное и безбрежное море. Оставалось только лететь и лететь по воле ветра.
«Нет, нельзя сдаваться на милость буре и нестись надо всем Балтийским морем», — подумала Акка. С большим трудом стая все же сумела опуститься на воду. Волнение на море с каждой минутой все нарастало и нарастало. Зеленоватые волны со зловещим шипением накатывались одна на другую, слово соперничая друг с другом: кто круче, чей пенный гребень выше. Но диких гусей не страшили морские валы. Казалось, они даже радовались им. Они не выбивались из сил, плывя наперерез волнам. Спокойно дождавшись, когда их подхватит очередная волна, птицы то взлетали на ее гребне, то падали вниз. Словом, забавлялись точь-в-точь как дети на качелях. Беспокоило их только одно: как бы не разогнало стаю.
Бедные наземные птицы, гонимые бурей, пролетая мимо, с завистью кричали:
— Счастливчики вы, умеете плавать! Вам-то горя мало!
Но это веселое развлечение таило в себе большую опасность: взлеты и падения на волнах усыпляли гусей. Им хотелось откинуть голову назад, сунуть клюв под крыло и заснуть. А нет ничего опаснее такого сна. И Акка непрерывно кричала:
— Не спите, дикие гуси! Кто заснет — отобьется от стаи! Кто отобьется от стаи — погибнет!
Гуси пытались бороться со сном, но тщетно. Они засыпали один за другим, да и сама Акка чуть не задремала. Вдруг она увидела, как в волнах мелькнуло что-то круглое, темное…
— Тюлени! Тюлени! Тюлени! — громко и пронзительно вскрикнула Акка и, хлопая крыльями, взмыла ввысь. Стая последовала за ней. Самое время! Один из тюленей подплыл уже так близко, что едва не схватил за лапки последнего замешкавшегося гуся.
И снова птиц подхватила буря и, не давая отдыха ни себе, ни им, погнала дальше в открытое море. Вокруг, насколько хватал глаз, виднелось только море, одно лишь пустынное бушующее море. Суши не было.
Набравшись храбрости, гуси снова опустились на воду. И все повторилось сначала: волны опять укачали их, опять им захотелось спать и опять приплыли тюлени. Не будь старая Акка настороже, ни один гусь не остался бы цел и невредим.
Весь день бушевала буря, весь день она бесчинствовала, нанося ужасающий урон бессчетным стаям птиц, которые как раз в это время года совершали перелет. Одних она сбила с пути и забросила в чужие края, где они умерли с голоду; другие, выбившись из сил, упали в море и утонули. Многие разбились о скалы, многие сделались добычей тюленей.
За целый день неистовство бури не ослабело, и под конец Акка стала думать: неужто и она, и ее стая обречены на гибель? Гуси смертельно устали, но вокруг по-прежнему, сколько они ни всматривались, не было видно никакого пристанища. Только на воде птицы время от времени могли передохнуть. Но к вечеру море внезапно покрылось огромными глыбами льда, ударявшимися одна о другую, и Акка больше не осмеливалась спускаться на воду. Она боялась, что льдины раздавят стаю. Дикие гуси пытались опуститься на эти глыбы, но один раз их смыла огромная волна, в другой раз на лед забрались безжалостные тюлени.
На западе море и небо уже окрасились багрянцем заката, а гуси все летели и летели куда-то, страшась наступления ночи. Этим вечером, полным неведомых опасностей, сумерки, казалось, настигали их быстрее обычного.
А земли по-прежнему не видно! Что будет со стаей, если всю ночь придется провести в море? Гусей либо затрут льдины, либо пожрут тюлени, либо буря разбросает их в разные стороны.
Зловещие черные тучи закрыли небо, поглотив луну; мрак быстро сгущался. Стало так жутко, что дрогнули даже самые мужественные сердца. Весь день над морем беспрерывно раздавались крики перелетных птиц, взывавших о помощи, но никто на них не отзывался. Теперь же, когда в кромешной тьме не видно было, кто кричит, в этих зовах чудилось нечто мрачное, устрашающее. А внизу в море со страшным грохотом сталкивались и разбивались плавучие льдины. Тюлени затянули свои дикие охотничьи песни. Казалось, небо и земля вот-вот столкнутся между собой.
Замечательная детская сказка, которая затрагивает все основные моменты в объяснении ребенку «что такое хорошо и что такое плохо».
Я из тех счастливцев, кому удалось в детстве (по крайней мере, годам к 13-14) прочесть оба варианта «Нильса» — как сокращенный, так и полный вариант. Последний стал у меня одной из самых любимых книжек: вроде бы сказка — и в то же время географическая энциклопедия, об одной из ближайших соседних стран с климатом, так похожим на мой родной петербургский.
Но и не только про географию.
Больше всего мне запомнилась история с Оосой, как она нашла башмачок Нильса, — зеркальное отражение истории с Принцем и Золушкой, вроде как гендерная инверсия. И похоже, что в свое время это прозвучало настоящей Божией Грозой среди ясного неба традиционных гендерных ожиданий — даже и в наши дни подпитываемых той бандитской библией от Шарля Перро. Что, брат-мусью Шарль, — бедная сирота женска полу непременно должна быть Золушкой? А вот накося-выкуси! Ооса для своего Нильса сыграла роль Принцессы — пусть не с Хрустальной Туфелькой, а с деревянным башмачком, но все же, все же… Не благодаря богатству или знатности, как у короля, принца и прочих вельмож в той сказке, — она не то что бедная, она практически НИЩАЯ. Но и не благодаря грубым силовым методам, как у мачехи, или бессовестным капризам, как у мачехиных дочек в той же дурацкой сказке (ей-Богу — куда более вредной, чем «Алые паруса», поскольку Ассоль все-таки, до встречи с Греем, по полной «отыгрывается» за свои неуместные в рыбацкой деревне капризы, а мачехины дочки ВООБЩЕ не понесли никакого наказания — ну да, не за принца вышли, а за придворных вельмож, так намного ли это хуже принца? — и ведь ни одного малюсенького пальчика на их хорошеньких ножках никто не порезал, не то чтобы глаза выклевывать, как, скажем, у Гриммов), — она добрая, трудолюбивая, любящая. Именно благодаря трудолюбию, упорству и здравому смыслу в сочетании с добротой, эмпатией и где нужно — смирением, принятием, как людей, так и судьбы, она смогла сыграть в своей жизни роль не «золушки» — казалось бы, неизбежную — а «принцессы», даже скорее, Королевы Своей Жизни. Вот какие примеры, я считаю, должны быть перед глазами наших девчонок с самых первых шагов по этой грешной земле! Чтобы не зацикливаться на «прынцах»…
Не знаю, есть ли такие примеры в реальной жизни. Теоретически, думаю, возможны.