Лесные тайнички (осень) — Николай Сладков

1. Сентябрь
2. Осень на пороге
3. На великом пути
4. Паучок
5. Время
6. Птицы
7. Белкин мухомор
8. Крылатая тень
9. Сова,которую позабылиы
10. Хитрый одуванчик
11. Друзья-товарищи
12. Лесные шорохи
13. Октябрь
14. Швейня
15. Страшный неведимка
16. Фазаний букет
17. Деревья скрипят
18. Тайна скворечника
19. Старый знакомый
20. Сорочий поезд
21. Осенняя ёлочка
22. Упрямый зяблик
23. Лесные шорохи 2
24. Ноябрь
25. Плочему ноябрь пегий?
26. Курорт «Сосулька»
27. Волшебная полочка
28. Пороша
29. Трясогузкины письма
30. Отчаянный заяц
31. Синичий запас
32. Скворцы прилетели
33. Лесные шорохи 3

Сентябрь

Сыплет осенний нудный дождь. До листика вымокли кусты и деревья. Лес притих и насупился.
И вдруг осеннюю тишину нарушает ярое, прямо весеннее бормотание тетерева!
Певчий дрозд откликнулся — просвистел свою песню.
Затенькала птичка-капелька — пеночка-теньковка.
И на опушке, и в глубине леса послышались птичьи голоса. Это прощальные песни птиц. Но и в прощальных песнях слышится радость.
Странный в сентябре лес — в нём рядом весна и осень. Жёлтый лист и зелёная травинка.
Поблёкшие травы и зацветающие цветы. Сверкающий иней и бабочки. Тёплое солнце и холодный ветер.
Увядание и расцвет.
Песни и тишина.
И грустно и радостно!

Осень на пороге

— Жители леса! — закричал раз утром мудрый Ворон. — Осень у лесного порога, все ли к её приходу готовы?
Как эхо, донеслись голоса из леса:
— Готовы, готовы, готовы…
— А вот мы сейчас проверим! — каркнул Ворон. — Перво-наперво осень холоду в лес напустит — что делать станете?
Откликнулись звери:
— Мы, белки, зайцы, лисицы, в зимние шубы переоденемся!
— Мы, барсуки, еноты, в тёплые норы спрячемся!
— Мы, ежи, летучие мыши, сном беспробудным уснём!
Откликнулись птицы:
— Мы, перелётные, в тёплые края улетим!
— Мы, оседлые, пуховые телогрейки наденем!
— Вторым делом, — Ворон кричит, — осень листья с деревьев сдирать начнёт!
— Пусть сдирает! — откликнулись птицы. — Ягоды видней будут!
— Пусть сдирает! — откликнулись звери. — Тише в лесу станет!
— Третьим делом, — не унимается Ворон, — осень последних насекомых морозцем прищёлкнет!
Откликнулись птицы:
— А мы, дрозды, на рябину навалимся!
— А мы, дятлы, шишки начнём шелушить!
— А мы, щеглы, за сорняки примемся!
Откликнулись звери:
— А нам без мух-комаров спать будет спокойней!
— Четвёртым делом, — гудит Ворон, — осень скукою донимать станет! Туч мрачных нагонит, дождей нудных напустит, тоскливые ветры науськает. День укоротит, солнце за пазуху спрячет!
— Пусть себе донимает! — дружно откликнулись птицы и звери. — Нас скукою не проймёшь! Что нам дожди и ветры, когда мы в меховых шубах и пуховых телогрейках! Будем сытыми — не заскучаем!
Хотел мудрый Ворон ещё что-то спросить, да махнул крылом и взлетел.
Летит, а под ним лес, разноцветный, пёстрый — осенний.
Осень уже перешагнула через порог. Но никого нисколечко не напугала.

На великом пути

Спешили мы до ночи в лес попасть — не успели. Заночевали в поле. Палатку привязали к телефонному столбу. Потому что тучи на небе кипят: быть буре! И только устроились — задуло. Стенки палатки напружинились и загудели. Загудели и провода над головой. Страшно в такую ночь в голой степи.
Гудит вокруг, ревёт, свистит, воет.
И вдруг слышим голоса! Странные голоса. Будто кто-то вздыхает тяжело: «Ох! Ох! Ох!» А другой подгоняет сердито: «Но! Но! Но!»
Выбрался из палатки. Как в чёрный водоворот нырнул: крутит, толкает, не даёт дышать. Но всё же разобрал — голоса-то с неба! Птицы кричат.
Летят птицы на юг и вот кричат в темноте, чтобы не потерять друг друга.
Большие и сильные высоко летят. А мелюзга разная — голосишки пискливые, крылышки мокрые дребезжат! — над самой землёй мчат. Гонит их вихрь, как сорванные листья. Не разобрать по голосам — что за птицы? На пролёте птицы кричат особыми, «дорожными» голосами, не похожими на их всегдашний зов.
Всю ночь рвал палатку ветер. Гудели провода. И кричали в темноте птицы.
А утром тишина. Ни туч, ни ветра. Солнышко проглядывает. А ничего живого не видно.
Вот только лисичка вдоль столбов бежит. Да чудная какая-то — бежит и кланяется! Пробежит — поклонится, пробежит — поклонится. Поклон — носом до земли.
До нас добежала — стоп! Пастишку разинула, вильнула, да так по земле пошла, что кажется — над землёй полетела!
А когда вильнула, выронила из пастишки чёрный комочек. Пошёл я посмотреть. И вижу — птичка! А дальше под проводами ещё. Ночью о провода побились!
Так вот почему кланялась лисичка! Каждой мёртвой пичужке — лисий поклон.
Сколько тут птиц! Рыжегрудые зорянки упали на сухой бурьян, и бурьян расцвёл оранжевыми цветами. Куличок угодил в лужу — заломившееся крылышко торчит вверх. Гонит ветер мёртвого куличка, как лодочку под парусом.
У лужи — каменка. Тонкие пальчики стиснуты в кулачки, видно, от боли…
Далёк, далёк и труден птичий путь. Много ещё птиц потеряется в темноте и не откликнется на зов пролетающих стай. Много попадёт в зубы лисиц и когти ястребов. Но ещё больше долетят.
Обязательно долетят.
Счастливого им пути!

Паучок

С дерева вниз спускался на паутинке паучок. Да ловко так: выпускал паутинку и на ней, как на канате, спускался всё ниже и ниже. Я подошёл, чтобы лучше разглядеть этого акробата. Зацепил пальцем паутинную ниточку повыше паука, покачал паука в воздухе, как бумажный мяч «раскидай» на резинке, и стал поднимать поближе к глазам. Да не тут-то было!
Тяну паука за паутинку вверх, а он паутинку разматывает и опускается вниз. Я быстрей тяну, он быстрее разматывает. Я руками перебираю, только пальцы мелькают, а он паутину выпускает и скользит вниз. Как будто я катушку за нитку тяну вверх: тяну, тяну, нитка разматывается, а катушка ни с места. Крутится, вертится, а вверх ни на сантиметр!
Изо всех сил тяну, а паучок всё равно внизу!
И тут подумал я, что этак я паука, как катушку с нитками, до конца размотаю! Ведь иссякнет же он когда-нибудь, будет же конец его паутине? Размотается весь на паутину — тут ему и конец. За что же беднягу так?
Оборвал я паутинную нить, пустил паука на землю. Помчался он со всех своих восьми ног. Здорово так, сразу видно, что не весь ещё вымотался. Осталось ещё паутины на сеть — комаров ловить. Пусть ловит: кусаются комары здорово!

Время

Никогда я раньше не думал о времени. Идёт оно неслышно, течёт невидно. Час за часом, день за днём. Смотришь, уж и суббота, а там воскресенье. Ну и хорошо, что суббота и воскресенье!
Смотреть на часы или заглядывать в календарь — это ещё не значит понимать время.
Думать о времени меня научили… мыши и дятлы.
Встречаю я их в лесу весь год. Вся их жизнь на моих глазах.
У птиц и зверюшек тоже есть свои причуды. Вот мышь-полёвка. Эта до невозможности чистоплотная. Моется после еды и перед едой, моется перед сном и после сна. Зевнёт — помоется, чихнёт — помоется, почешется помоется. После игры моется, после драки моется. В жару моется, в холод моется. Вымоется и помоется.
Или летучая мышь. Эта любит поспать. Всю зиму спит беспробудно сразу полгода! Потом от восхода до заката спит. А по ночам как повезёт: чуть дождь — спит, ветер — спит, холодно — спит. Выспится и дремлет.
Ну а дятлы — работяги. Уткнутся носом в дерево и долбят. Зима ли, лето — долбят. От зари до зари. В вёдро и в непогоду. Круглый год; как только носы не сломают!
Одни моются, другие спят, третьи долбят. Час за часом, день за днём. Так незаметно, а если прикинуть? И выйдет, что полёвка полжизни моется, дятел три четверти жизни долбит, а летучая мышь живёт только двадцатую часть своей мышиной жизни — остальное время спит!
Заставили меня мыши время считать. А вдруг и я только и делаю, что сплю да долблю. И очень просто!