Умён!..
Он понравился ей и она ему…
После
Он вступил с ней в беседу и так говорил
Хорошо, словно я говорю по-вороньи,
Он речами своими её покорил,
У вельмож изумление вызвав сановных
И у дам…
«Ну а Кай? Он женился на ней,
На принцессе?..»
«Конечно, в неё он влюбился,
Жить не мог без неё, без небесных очей…
Будь не ворон я, сам на принцессе б женился,
Хоть помолвлен…»
«Да! Кай это был, молодец!..
Арифметики действия знал, все четыре,
Да с дробями ещё. Приведи ж во дворец
Ты меня поскорей…»
«Может я и настырен,
Только как это сделать? Не думай, что так
Туда просто попасть. И не очень-то впустят!»
«Всё равно я пройду туда (девочка в грусти)!
Только Кай бы узнал, что я здесь, он скорей
Прибежал бы за мной…»
«Подожди у решетки…
А пока я слетаю к невесте своей,
Посоветуюсь с ней, со своею красоткой,
Может чем-то поможет…»
И он улетел,
А вернулся под вечер: «Поклон от невесты,
Я пораньше вернуться хотел – не сумел.
Хлебец маленький шлёт, и должна его съесть ты,
Потому голодна как. Стащила его
Для тебя она в кухне. Уж там-то их много…
Во дворец не попасть. Тут сложнее всего,
Ты ж босая. Таких не пускают. Там строго…
Ну не плачь, попадёшь, ведь невеста моя
Знает, как пройти в спаленку с чёрного хода,
Знает, ключ где достать. Положись на меня,
Моя милая девочка. Скоро невзгоды
Все закончатся. Кая увидишь. Он рад
Будет встретить тебя. Так пошли же скорее…»
И вошли ворон с девочкой в дремлющий сад,
И пошли по запутанным длинным аллеям,
Сплошь усыпанным мягкой, осенней листвой.
Огоньки во дворцовых окошках погасли,
Воцарился дремотный, волшебный покой.
Герда шла вне себя от волненья и счастья,
Нетерпения, радости, боли. В висках
Молоточек стучал, билось трепетно сердце,
И давил, и владел необузданный страх…
Ворон Герду провел через малую дверцу.
«Да, конечно, он здесь…»
Руки Герды тряслись,
Будто вздумалось сделать ей что-то дурное,
А ведь только хотелось узнать, что сошлись
Их дорожки, да вспомнить, как раньше, весною,
Они рядом сидели в сиянии роз,
Улыбался он ей, и она улыбалась,
Как в метельную стужу, в жестокий мороз
Он исчез, она в поисках долгих скиталась,
А теперь он увидит, услышит её
И узнает, как долго о нём горевали.
«Милый братец!» Хотелось быть снова вдвоём,
Чтоб навеки забылись былые печали.
И она представляла живые глаза,
Очень умные, волосы, голос, улыбку…
Заблестела в ресницах росинка-слеза,
Как хотелось бы вместе исправить ошибку
Беззаботного детства…
На лестнице – шкаф
С керосиновой лампой. Ручная ворона
С интересом глядела. Волненье уняв,
Герда робко присела, склонилась в поклоне…
«Мой жених рассказал всё подробно о Вас,
Моя фредхен, – сказала ручная ворона, –
Ваша Vita, как принято это сейчас
Выражаться, достойна похвал и поклонов.
Не угодно ли лампу? За мной! Я пойду
Впереди. А пойдем мы прямою дорогой…
Никого б здесь не встретить, себе на беду…»
Голос птицы звучал повелительно строго.
«А мне, кажется – кто-то за нами идет!»
Пронеслись мимо с шумом какие-то тени:
Дамы, лошади, трубы, какой-то народ…
«Это сны, чтобы мысли особ улетели
На охоту. Однако тем лучше для нас,
Так удобнее будет рассматривать спящих…»
Они в залу вошли…
Какой сладостный час!
Снова сны пролетали, так быстро!..
Летящих
Мимо всадников Герда никак разглядеть
Не могла – они бешеным вихрем промчались.
Залы были прекрасны, и Герда узреть
В них успела цветы, они тихо шептались
В позолоченных вазах. В картинах живых
Улыбались красотки своим кавалерам,
Сочетался с мелодией пламенный стих,
Моряки среди волн штурмовали в галерах…
Наконец-то до спальни дошли. Потолок
Был похож на верхушку огромнейшей пальмы
С драгоценными листьями. Каждый цветок
Ослеплял серебром в переливах хрустальных.
С середины его стебелек золотой
Опускался. На нём две кроватки висели
В виде лилий. Принцесса дремала в одной,
В той, что белая. В красной – все Кая хотели
Увидать непременно. Один лепесток,
Тот, что красный был, Герда слегка отогнула.
Тёмно-русый затылок открылся. У ног
Герда тихо присела, волнуясь вздохнула.
«Это Кай!» Она громко его позвала
И лицо его лампой своей осветила,
Принц проснулся, не понял…
«И что за дела?..»
Ах, не Кай это был!
Герда в страхе застыла…
Походил принц затылком, был молод, красив,
Как и Кай… «Что случилось?» – проснулась принцесса.
Герда плакала. Принц же был добр и учтив,
И она рассказала им всё. С интересом
Они слушали Герду и долго потом
Удивлялись, хвалили ворон за участье…
«Для меня найти Кая – огромное счастье…»
И бедняжка вздохнула, ей вспомнился дом…
«А быть вольными птицами вы бы хотели?
Иль желаете должность придворных ворон
С содержанием полным?..»
От радости млели
Ворон с важной вороной… отбили поклон…
При дворе они должность себе попросили:
«Он не лишний на старости, хлеба кусок!..»
Герду принц успокоил, постель уступил ей,
Поступить по-другому он просто не мог.
«Как добры эти люди, животные тоже!..»
Спальню тот час наполнили сладкие сны.
Все на ангелов Божиих были похожи…
И Кай с Гердой неслись в край далекой весны,
Где душистые розы, скамейка под крышей,
Где старинная бабушка вяжет носки…
Но исчезло виденье, никто не услышал
Повзрослевших страданий недетской тоски…
А на следующий день её в бархат роскошный
Нарядили, в шелка, и позволили жить
Во дворце, сколько хочет, но было ей тошно,
Лишь три дня погостила, решила просить,
Башмаки чтобы дали и лошадь с повозкой…
Ей в дорогу хотелось, чтоб братца искать
За безмолвной чертой, за рассветной полоской,
В белом свете, во тьме, где течёт время вспять…
Башмаки дали Герде и чудное платье,
Дали муфту из меха с частицей тепла,
Пожелали удач и огромного счастья,
Засветилась надежда…
С ней Герда ушла…
Золотая карета явилась с гербами,
Что сияли огнём у дворцовых ворот…
И принцесса в слезах… принц коснулся губами
Детской щёчки… Карету укрыл горизонт…
Провожал Герду ворон, три первые мили
Ехал с нею в карете, ворона-жена
На воротах сидела, покуда не скрылись
Очертанья кареты… глядела она
И махала крылами, слезу утирала,
Было девочку жаль, не хотелось терять.
Не поехала с Гердой, поскольку страдала
От мигрени. Она не могла не страдать,
Так как в должности новой безудержно ела…
Принц с принцессой вдогонку прокричали:
«Проща-а-а-й!..»
А ворона махала, а Герда ревела,
Добрый ворон слезу обронил невзначай…
Так промчались три мили, простился и ворон.
Тяжело расставаться!.. на ветку взлетел
И крылом помахал, и глядел долгим взором
В след карете златой…
Горизонт опустел…