Дети-герои. Рассказы о детях-героях Великой Отечественной Войны (часть1)

Маленький танкист

Л. Харченко. Из книги «Дети-герои»

В кабине грузовика шофер и мальчик — отец и сын. Оба с буйными русыми шевелюрами, полногубые, лобастые. И у Петра Александровича Жигайлова, и у двенадцатилетнего Васи — карие, живые глаза. В кузове под зеленым брезентом — снаряды. Вася знает, что произойдет, если в эти «огурцы» попадет фашистская бомба…
В смотровое стекло мальчик видит дорогу: то ровную, то горбатую — с кочками и ямками. На трясучей дороге, как окрестил ее Вася, лоб отца покрывается морщинами, глаза прищуриваются, губы плотно сжимаются. Когда же трясучка остается позади, лоб Петра Александровича разглаживается, он косит взглядом в сторону сынишки и, улыбаясь, говорит: «Пронесло!»
Тогда и Вася облегченно вздыхает, начинает смотреть по сторонам. Степь и степь… Поля спелой пшеницы, золотистых подсолнухов, кукурузы… В голубом небе, распластав могучие крылья, кружится орел. Дорога длинная-предлинная. Васе надоедает сидеть в душной кабине.
Разморенный, он прислоняется к отцу и незаметно засыпает. Петр Александрович, стараясь не разбудить сынишку, осторожно ведет машину, думает о том, куда бы его пристроить…
Уезжая в служебную командировку в село Садовое Сталинградской области, он взял Васю с собой. Там строили машинно-тракторную станцию. А с первых дней войны Жигайлова и других шоферов мобилизовали и направили в танковую бригаду. По прибытии на новое место Петр Александрович направился к комбригу, полковнику Урбану:
— Разрешите обратиться, товарищ комбриг? — правая рука Жигайлова взметнулась к виску.
— Говори!
— Я с двенадцатилетним сынишкой, Василием Жигайловым. Позвольте оставить его при себе.
Черные брови Урбана зашевелились, сошлись у переносицы.
— Ты в своем уме? — прогремел комбриг.— Будут же бои! В детский дом отправим сына. Никаких…
Договорить он не успел. В комнату вихрем влетел Вася:
— Товарищ комбриг! Дяденька! Оставьте меня с отцом. А отправите силком, все равно сбегу. И буду искать вас по всем дорогам! — Глаза мальчишки с мольбой смотрели на комбрига.
Лицо Урбана подобрело.
— Так и быть, временно оставим тебя, Василий Жигайлов. Но только временно, понял?
Комбриг вызвал дежурного и приказал поставить на довольствие Василия Жигайлова.
Танковая бригада, которой командовал полковник Урбан, стояла в степях Калмыкии. На исходе был сорок второй год. Конец декабря.
Дождались танкисты Урбана приказа о наступлении. Повели свои боевые машины на село Яшкуль. Метельным, вьюжным вечером немцы праздновали рождество. В Яшкуль советские танкисты вошли без единого выстрела. Фашисты в панике бежали. Освободив село Вознесеновку, танки двинулись на Элисту. Василий Жигайлов — в танке отца. К этому времени он сдал экзамены на стрелка-радиста.
Мчались на Элисту, и Васей овладела неуемная радость: он, ученик Элистинской средней школы № 1, барабанщик пионерского отряда, будет освобождать от фашистской нечисти свой город, свою родную школу…
В двенадцать часов ночи танкисты Урбана ворвались в Элисту. У Дома Советов стояли покрытые брезентом три грузовые мпшины — фашисты жгли и подрывали город. Опоздай на час советские танкисты,— и это здание также взлетело бы в воздух. Первого января 1943 года Элиста была освобождена от оккупантов. Город ликовал.
— Пап, можно я в свою школу сбегаю? — попросил Василек.
— Беги, только не задерживайся,— разрешил Петр Жигайлов.
В форме танкиста, в шлеме, то и дело сползавшем ему на лоб, Вася Жигайлов бежал по знакомым заснеженным улицам и своей школе. Три года учился здесь мальчик. Еще издали он увидел ее развалины…
Из Элисты советские танкисты пошли на совхоз «Гигант». Перед совхозом встретились с танками противника. В смотровую щель Вася видел, как сокращалось расстояние. Близко, совеем уже рядом… Вася от страха даже глаза прикрыл. На секунду. Ура! Вражеский танк стал поворачивать назад! И тогда по команде отца Вася нажал гашетку. Бронебойный снаряд угодил в танк противника, по броне поползли огненные языки, в небо потянулись черные клубы дыма.
Много в том бою было подбито фашистских танков. Много погибло и наших танкистов. После боя вместе со взрослыми отдавал Вася прощальный салют героям.
Пошли на Батайск. Там снова схватка не на жизнь, а на смерть. Батайск освободили, бригаде дали кратковременный отдых… Через трое суток танкисты вновь были на марше. Дошли до реки Миус. Двигались по равнине. Пересекли небольшую речку, преодолели подъем и опять вышли на голую равнину. И здесь снова в лоб столкнулись с вражескими танками. Завязался жестокий бой. Он был последним для Петра Александровича Жигайлова. В танк попал снаряд. Боевая машина загорелась.
— Экипаж, из танка! — крикнул Петр Жигайлов. Механик-водитель и башенный стрелок выбрались через аварийный люк. Вася задержался: он вытаскивал из гнезда пулемет. Схватил пять дисков. Танк наполнился дымом. Скорее! Скорее! Ведь танк — это все равно, что пороховой погреб: в гнездах стоят смертоносные снаряды. Наконец Василий спрыгнул с брони.
— Немедленно отходить! — скомандовал Петр Жигайлов. Отец и сын Жигайловы прикрывали отход экипажа.
Танкисты переползли через грейдер, добрались до проселочной дороги и скрылись в небольшом лесочке. Петр Жигайлов, поставив пулемет на сошки, начал косить наступавших фашистов. Вася прижался к боку отца.
— Вася, в танке осталась моя планшетка. Там документы. Лезь, только мигом.
Василий схватил планшетку, метнулся к люку. А пожар уже перешел в башенную часть. На Васе загорелся сапог. Когда мальчик высунулся из люка, его ранило осколком в голову. Истекающий кровью, лежал он на броне горящего танка. Обеспокоенный долгим отсутствием Васи, Петр Александрович поднял голову и увидел сына. Бросив пулемет, он схватил его, стащил на землю, снял с ноги горевший сапог. Но на мальчишке загорелись и брюки, а у Петра Александровича уже не было времени, чтобы оказать ему помощь. Танкист стал отстреливаться от фашистов. Рядом с Петром Жигайловым разорвалась мина. Вася увидел, как отец свалился на землю.
— Папа! Не умирай!
Последнее, что видел Жигайлов-старший,— глаза сына, полные слез.
Мальчик метнулся к пулемету, залег и начал стрелять. На помощь пришел экипаж танка. Петра Жигайлова положили на плащ-палатку и оттянули в лесок. Вася все еще лежал за пулеметом, прикрывая отход товарищей. Оглянулся: танкисты вместе с отцом уже скрылись за деревьями. Тогда, пригибаясь, он побежал догонять своих.
Отец неподвижно лежал на плащ-палатке. Вася опустился на колени, приник ухом к сердцу отца — оно уже не билось— Наскоро вырыли могилу под раскидистым деревом у села Лысогорки. Долго и безутешно плакал над ней мальчик.
Танкистов ждали новые бои… Двадцать третьего августа штурмовали Таганрог. Тридцатого взяли город. А третьего сентября Василия Жигайлова направили в штаб бригады, оттуда — в Ставрополь, в суворовское училище. Мальчишки-суворовцы с восторгом смотрели на юного фронтовика с гвардейским значком на груди. Чтобы не отставать от своих однолеток, Василию приходилось ночами сидеть над учебниками. И вдруг страшная катастрофа. В сорок седьмом он ослеп. Сказалось незначительное, на первый взгляд, ранение в голову. В Ростове мальчику сделали операцию правого глаза, и зрение частично возвратилось, но с училищем пришлось расстаться. Приехал в село Дивное, где он родился. Здесь началась его новая, трудовая жизнь.