«Не той, что из сказок, не той, что с пеленок…»
К. Симонов. Не той, что из сказок, не той, что с пеленок,
Не той, что была по учебникам пройдена,
А той, что пылала в глазах воспаленных,
А той, что рыдала, — запомнил я Родину.
И вижу ее накануне победы
Не каменной, бронзовой, славой увенчанной,
А очи проплакавшей, идя сквозь беды,
Все снесшей, все вынесшей русскою женщиной.
Мать
В. Тушнова.Года прошли,
А помню, как теперь,
Фанерой заколоченную дверь,
Написанную мелом цифру «шесть»,
Светильника замасленную жесть,
Колышет пламя снежная струя,
Солдат в бреду…
И возле койки — я.
И рядом смерть.
Мне трудно вспоминать,
Но не могу не вспоминать о нем…
В Москве, на Бронной, у солдата — мать.
Я знаю их шестиэтажный дом,
Московский дом…
На кухне примуса,
Похожий на ущелье коридор,
Горластый репродуктор,
Вечный спор
На лестнице… ребячьи голоса…
Вбегал он, раскрасневшийся, в снегу,
Пальто расстегивая на бегу,
Бросал на стол с размаху связку книг —
Вернувшийся из школы ученик.
Вот он лежит: не мальчик, а солдат,
Какие тени темные у скул,
Как будто умер он, а не уснул,
Московский школьник… раненый солдат.
Он жить не будет.
Так сказал хирург.
Но нам нельзя не верить в чудеса,
И я отогреваю пальцы рук…
Минута… десять… двадцать… полчаса…
Снимаю одеяло, — как легка
Исколотая шприцами рука.
За эту ночь уже который раз
Я жизнь держу на острие иглы.
Колючий иней выбелил углы,
Часы внизу отбили пятый час…
О, как мне ненавистен с той поры
Холодноватый запах камфары!
Со впалых щек сбегает синева,
Он говорит невнятные слова,
Срывает марлю в спекшейся крови…
Вот так. Еще. Не уступай! Живи! …
Он умер к утру, твой хороший сын,
Твоя надежда и твоя любовь…
Зазолотилась под лучом косым
Суровая мальчишеская бровь,
И я таким увидела его,
Каким он был на Киевском, когда
В последний раз,
Печальна и горда,
Ты обняла ребенка своего.
Ах, война, что ж ты сделала, подлая
Б. Ш. Окуджава
Ах, война, что ж ты сделала, подлая,
Вместо свадеб — разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестрёнкам своим.
Сапоги — ну куда от них денешься,
Да зелёные крылья погон.
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Мы сведём с ними счёты потом.
Пусть твердят, что надеяться не на что,
Что идёте судьбой наугад.
До свидания, милые девочки,
Постарайтесь вернуться назад…
Я ушла из детства
Ю. Друнина
Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал
Ко всему привыкший сорок первый год.
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
Качается рожь несжатая.
Ю.Друниной
Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы — девчата,
Похожие на парней.
Нет, это горят не хаты —
То юность моя в огне…
Идут по войне девчата,
Похожие на парней. |
Баллада о десантеЮ. Друнина
Хочу,чтоб как можно спокойней и суше
Рассказ мой о сверстницах был…
Четырнадцать школьниц — певуний, болтушек —
В глубокий забросили тыл.
Когда они прыгали вниз с самолета
В январском продрогшем Крыму,
«Ой, мамочка!» — тоненько выдохнул кто-то
В пустую свистящую тьму.
Не смог побелевший пилот почему-то
Сознанье вины превозмочь…
А три парашюта, а три парашюта
Совсем не раскрылись в ту ночь…
Оставшихся ливня укрыла завеса,
И несколько суток подряд
В тревожной пустыне враждебного леса
Они свой искали отряд.
Случалось потом с партизанками всяко:
Порою в крови и пыли
Ползли на опухших коленях в атаку —
От голода встать не могли.
И я понимаю, что в эти минуты
Могла партизанкам помочь
Лишь память о девушках, чьи парашюты
Совсем не раскрылись в ту ночь…
Бессмысленной гибели нету на свете —
Сквозь годы, сквозь тучи беды
Поныне подругам, что выжили, светят
Три тихо сгоревших звезды…
Ёлка
Ю. Друнина
На втором Белорусском еще продолжалось затишье,
Шел к закату короткий последний декабрьский день.
Сухарями в землянке хрустели голодные мыши,
Прибежавшие к нам из сожженных дотла деревень.
Новогоднюю ночь третий раз я на фронте встречала.
Показалось — конца не предвидится этой войне.
Захотелось домой, поняла, что смертельно устала.
(Виновато затишье — совсем не до грусти в огне!)
Показалась могилой землянка в четыре наката.
Умирала печурка. Под ватник забрался мороз…
Тут влетели со смехом из ротной разведки ребята:
— Почему ты одна? И чего ты повесила нос?
Вышла с ними на волю, на злой ветерок из землянки.
Посмотрела на небо — ракета ль сгорела, звезда?
Прогревая моторы, ревели немецкие танки,
Иногда минометы палили незнамо куда.
А когда с полутьмой я освоилась мало-помалу,
То застыла не веря: пожарами освещена
Горделиво и скромно красавица елка стояла!
И откуда взялась среди чистого поля она?
Не игрушки на ней, а натертые гильзы блестели,
Между банок с тушенкой трофейный висел шоколад…
Рукавицею трогая лапы замерзшие ели,
Я сквозь слезы смотрела на сразу притихших ребят.
Дорогие мои д`артаньяны из ротной разведки!
Я люблю вас! И буду любить вас до смерти,всю жизнь!
Я зарылась лицом в эти детством пропахшие ветки…
Вдруг обвал артналета и чья-то команда: «Ложись!»
Контратака! Пробил санитарную сумку осколок,
Я бинтую ребят на взбесившемся черном снегу…
Сколько было потом новогодних сверкающих елок!
Их забыла, а эту забыть не могу…
Нет, это не заслуга
Ю. Друнина
Нет, это не заслуга, а удача
Стать девушке солдатом на войне.
Когда б сложилась жизнь моя иначе,
Как в День Победы стыдно было б мне!
С восторгом нас, девчонок, не встречали:
Нас гнал домой охрипший военком.
Так было в сорок первом. А медали
И прочие регалии потом…
Смотрю назад, в продымленные дали:
Нет, не заслугой в тот зловещий год,
А высшей честью школьницы считали
Возможность умереть за свой народ.
Запас прочности
Ю. Друнина
До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла.
И откуда взялось столько силы
Даже в самых слабейших из нас?..
Что гадать!- Был и есть у России
Вечной прочности вечный запас.
«Шли женщины…».
Евгения Храмова
Шли женщины,
И на плечах – лопаты:
Окопы рыть под городом Москвой.
Она смотрела на меня с плаката,
Седая, с непокрытой головой… |
StranaKids.ru Сайт для детей и родителей
Это удивило меня